galyagorshenina

Пустыня на вечной мерзлоте. Возможно ли это?

Над песчаными дюнами висит марево полуденного зноя. Я бреду, почти по колено зарываясь в горячий песок. Несколько минут – и он уже выдавливает ногу из ботинка. Я не хочу разуваться, чтобы высыпать песок – ведь через сто шагов все повторится, поэтому просто сажусь на гребень дюны, поднимаю ноги вверх, и песок тонкой струйкой вытекает из кроссовка.

В это невозможно поверить, но я нахожусь в настоящей пустыне посреди сибирской тайги! И называется она тукулан.
1.
( Collapse )

Курай
Дорога, зажатая горами и рекой, внезапно вырывается в распахнутую ветрам горную степь – Курайскую степь, над которой вдали вырастают белоснежные пики, покрытые вечными снегами. И сразу становится понятно, что увиденные раньше обрывы и вершины совсем не высоки. А настоящее ВЕЛИЧИЕ - вот оно, здесь: торжественно вздымающиеся к небу вечные горы, лестница, ведущая прямо в небо.
1.
( Collapse )

«Приветлива Катунь. Звонки синие горы. Бела Белуха. Ярки цветы и успокоительны зеленые травы и кедры. Кто сказал, что жесток и неприступен Алтай? Чье сердце убоялось суровой мощи и красоты?» (Н. Рерих)



…Весь мир еще сладко спит в теплых постелях, и лишь трем неугомонным и жадным до эмоций дамочкам неймется – как бы чего не пропустить, не упустить. Три дамочки – это Таня, Наташа и я. Задолго до рассвета мы забрались на Красную горку, возвышающуюся над ущельем реки Тыдтуярык незадолго до ее впадения в Чую. И ущелье, и Чуйский тракт, проложенный у подножия Красной горки и повторяющий замысловатые изгибы бирюзовой Чуи, еще погружены в утренние сумерки. Но мерзнуть на пронизывающем ветру нам пришлось недолго. Вскоре из-за Курайского хребта выглянуло Солнце, и тут же проснулись бескрайние просторы Чуйской степи, засияла еще не очень явная, но уже вполне заметная на берегах Чуи «шахматка» наряженных в золотые осенние сарафаны тополей и вечно-зеленых елей, «заиграли» разноцветные поверхности окружающих холмов, засияли заснеженные вершины Северо-Чуйского хребта.
1.


2.

( Collapse )

Я так втянулась в состояние, что красота всегда рядом, что оно стало потребностью. Подсознание мне подсказывало, что на Лене будет не продолжение - нас ожидает что-то иное. Уверена, что красоты и там хоть отбавляй, но мир уже не будет прежним…

Предчувствие, что путешествие по Синей подходит к завершению, не покидало меня, можно и не смотреть в описание маршрута. Хоть река и продолжала петлять, но скал уже не было, рельеф берегов сгладился, течение стало заметно ровнее и спокойнее. У меня защемило в груди – все дни, которые мы провели на Синей, были сплошным нескончаемым праздником красоты. Ложусь спать - прощальный взгляд на скалы, просыпаюсь – первый взгляд туда же. И целыми днями нас окружали скалы, скалы, скалы…

1.

( Collapse )

Один только взгляд на карту привел меня в замешательство – что за река такая, Синяя? Она петляет среди тайги подобно синусоиде, изгибается, извивается, изворачивается, будто стремится заглянуть себе за плечо… В памяти тут же всплыли картинки непальской реки Кали-Гандаки – энергичной, порожистой, кипящей на перекатах белой пеной. Не ждет ли меня что-то похожее и сейчас?


Не ждало. Ничего общего с шебутной Кали-Кандаки Синяя не имеет. Не торопясь, не суетясь, а степенно и величественно течет она по бескрайней якутской тайге, по-хозяйски заглядывает в разные ее уголки, поит зверей, растит рыб, принимает в свои воды многочисленные ручьи. Не спешит Синяя на встречу с Леной – ведь там она потеряет свою самостоятельность, независимость, станет маленькой толикой великого.
1. Фрагмент карты Синей реки:

( Collapse )

Крепко и по-детски безмятежно спит мальчуган лет десяти – он примостился на худеньком плече мальчика постарше. «Наверное, братья»,- почему-то решила я. У младшенького очки сползли с переносицы и переместились на лоб, и при каждом толчке автобуса оправа изгибается, а я переживаю – как бы не погнулась, не сломалась, не травмировала загорелый лоб ребенка. Рядом с братьями спит мужчина, иногда чуть нервно подрагивая в беспокойном сне. «Наверняка, отец», - подумала я.
1.


Все пассажиры ПАЗика тоже спали, примостившись, кто как смог среди груды ящиков, коробок, баулов, рюкзаков, мешков и пакетиков. И лишь водитель автобуса бодрствовал, несмотря на выматывающую монотонность пути – прямая как стрела дорога лишь изредка делала ленивые повороты. Еще реже на ней встречались машины.( Collapse )

Март 2012г.
Как мне сказал один хужирский водитель, такого льда не видели лет 10 – он был не только ровным, но и глянцевым! Снег на льду встречался отдельными «пятаками», а плотным покровом лежал лишь на севере, торосы были в предсказуемых местах у становых трещин и у мысов. Вокруг Ольхона можно было пройти, не снимая коньков, за пару дней! Мне кажется, именно после этого года народ массово на Байкал и потянулся, насмотревшись в Интернете небывалых и необыкновенных красот. В тот год оттянулась и я - накаталась по льду на коньках, на велосипеде, совершая однодневные походы с участием своей волокуши из детских пластмассовых санок.
( Collapse )

Разбор картинок из завершившейся недавно поездки на Байкал взбудоражил мою и без того не очень устойчивую нервную систему, поднял неимоверный пласт воспоминаний из летних путешествий на кораблике по всему Байкалу в 2004, 2005, 2007 годах, приключения в марте 2012. В летних поездках мы останавливались на ночевку в Заповеднике, тогда же я и познакомилась с супругами Шабуровыми – Натальей и Сергеем. А когда я приехала в Заповедник в марте на несколько дней, то испытала удивительные метаморфозы и своего состояния, и настроения – напрочь замерзала ночью и неизбежно оттаивала, проживая в зеленом домике-вагончике, в котором Наташа и Сергей умудрились продержаться несколько лет, на машине перепрыгивала с ними через трещины, исследовала торосы, обедала великолепным бухлером из омуля, куда Наташа для вкуса положила несколько веточек свежего укропа, а Сергей отчитывал ее за то, что вкус испортила (!), кормила собак, угощала коров… Сейчас меня захлестнула волна воспоминаний, больше похожая на цунами. Я потеряла покой, среди ночи пробуждаясь об возбуждения. От утопления в этом штормовом море эмоций меня спасли бумага и карандаш. Моя нервная система немного угомонилась после того, как я доверила бумаге основные моменты, про которые хотела бы рассказать. Дело осталось за малым – членораздельно поведать вам о том, что накарябал карандаш на белом листке. 1. ( Collapse )

Когда мы выгрузились из автобуса в районе Ангарского перевала, было сыро и промозгло, сразу же захотелось утеплиться. Я не стала отказывать себе в удовольствии надеть теплую куртку, шапку и перчатки. Но пройдя чуть в гору несколько сот метров, стало понятно – погорячилась. Сначала в рюкзак были убраны перчатки, потом их участи последовали шарф и шапка. Мокрое облако плотной пеленой накрыло вершину Чатырдага, и из-за чего мой намеченный на сегодня подвиг по восхождению на эту горы отменился. Нам пришлось скорректировать запланированный ранее маршрут и направиться на прогулку в буковый лес. Как и в Москве, в Крыму стояла аномально теплая погода. Вместо ожидаемого снега по колено на дороге была грязь по колено. ( Collapse )